Аркадий Добкин, основатель и президент EPAM Systems, крупнейшей в Центральной и Восточной Европе компании-разработчика заказного ПО.
Тренды и бренды
В этом году лихорадило американскую и европейскую экономику. Как это сказалось на вашей компании и таких компаниях, как ваша?
Последние три года лихорадит всю мировую экономику. Россия и Китай сильно зависят от потребителей их ресурсов и услуг в Европе и США, поэтому все нестабильно. В то же время IT-индустрия находится в более или менее привилегированном положении. И индустрия распределенной разработки (global delivery) ПО, выполняемой в различных офисах (одних - находящихся рядом с клиентом, других - в менее "дорогих" странах), чувствует себя достаточно хорошо.
За последние два года мы росли почти по 50% в год. Росли естественным образом - за счет развития связей с существующими клиентами и получения новых. Росли значительно быстрее рынка, подтверждая, что EPAM является не рядовой компанией. Я понимаю, что здесь это может вызывать скептическую улыбку, но репутация EPAM у клиентов действительно очень высока. Сегодня нас хорошо знают в разных сегментах ИТ-рынка. Наш рост на 45-48% в год свидетельствует о том, что многие вещи мы делаем гораздо лучше конкурентов. Наверное, наш рост - непрямой показатель того, что происходит на рынке, и очень тяжело предсказать, что будет происходить в следующем году, но в целом нынешняя глобальная непредсказуемость пока не оказала сильного влияния на наш сектор.
- Над какими задачами вы работаете сейчас? Чем они отличаются от тех, которые были 5-10 лет назад?
Вопреки общему мнению о том, что аутсорсеры всегда начинали с простого и брали дешевизной, 10-15 лет назад EPAM начинался с достаточно серьезных задач. Компания была маленькая, но команда была очень квалифицированная, и мы смогли начать с интересных проектов для серьезных клиентов. Другое дело, что 15 лет назад такое начало было скорее исключением, чем правилом. А построение серьезного бизнеса - это превращение исключений в правила, случайностей в стабильный бизнес, использование удачи, которая тебе улыбнулась в какой-то момент, в повторяемое и предсказуемое состояние. Так вот, 15 лет назад мы делали достаточно интересные, сложные проекты. Например, система поддержки продаж для компании Colgate-Palmolive работала в двадцати странах. Мы начали работать с SAP с дизайна их CRM продукта, делали складские задачи. Это были сложные системы, а вовсе не типичные аутсорсинговые задачи, которые в те времена выполняли многие индийские компании.
В 1999-2001 годах, во время бума доткомов, такие компании, как Amazon и eBay, были стартапами несмотря на то, что они уже сделали свои IPO и получили миллиардные оценки на бирже. Однако 90% их конкурентов умерли и не стоили ни копейки. В то время мы уже делали первые системы электронной коммерции по всему миру для компаний Ford, Honda и многих других вместе с нашим партнером. Мы тогда получили уникальный опыт, но это все еще можно было рассматривать, как случайность - счастливый лотерейный билетик. Сегодня, десять лет спустя, мы продолжаем работать с действительно крупными компаниями. Оказываем полный цикл услуг в сфере software engineering, начиная от дизайна и разработки и заканчивая тестированием и сопровождением. Мы хотели, чтобы нам не нужно было каждый раз заново продавать свой сервис или продукт. Чтобы, получив клиента один раз, мы могли найти себе работу на годы. Мы в большой степени добились повторяемости.
- Кто ваш любимый клиент?
Сегодня каждый месяц к нам приходит очередной потенциальный многомиллионный клиент. Но SAP для меня звучит по-особенному. Исторически это была первая компания, которая нас заметила и дала нам достаточно серьезную работу. Это стало очень большим стимулом и поддерживало настроение в компании. Мы начали делать что-то, востребованное на мировом рынке. Да, это был не наш продукт, но это была одна из пяти самых крупных software-компаний в мире, которая доверилась нам, и это было 15 лет назад.
- Но сейчас у вас есть такие клиенты, как Google и Microsoft…
Я смотрел список Software 500, в котором фигурируем и мы. Из десяти самых крупных software-компаний в мире пять являются нашими клиентами. Причем это клиенты, для которых мы не просто один раз что-то сделали: они работают с нами год за годом.
- А кроме электронной коммерции, какие еще новые тенденции? Над какими еще системами вы работаете?
На самом деле многое действительно крутится вокруг электронной коммерции, но сегодня у нас есть четыре вертикальных направления.
Во-первых, мы продолжаем работать с 60-70 продуктовыми компаниями. Мы помогаем строить, тестировать, поддерживать и внедрять продукты у их клиентов. Это очень важный для нас сегмент, позволяющий находиться на переднем крае новых технологий и ИТ-решений, включая вход во многие области, на которых мы впоследствии сфокусировались.
Второе направление - финансовые компании. Мы начали им заниматься только 3-4 года назад, но сегодня оно составляет почти четверть нашего бизнеса. Сюда входят крупнейшие инвестиционные банки вроде UBS, Barclays Capital, Citigroup и других. Этот сегмент может быть представлен как классический "аутсорсинг", и нашими основными конкурентами в нем являются крупные сервисные компании.
Третье направление - все, что связано с быстро растущим информационным сегментом: деловой информацией и медиаиндустрией. Thomson Reuters, MTV и другие - все это в большей степени связано с интернетом, порталами, контент-менеджментом, бизнес-аналитикой и, безусловно, электронной коммерцией, потому что естественно, что продажа и распространение информации - это тоже электронная коммерция.
Четвертое направление связано с индустрией путешествий и решениями для обслуживания индивидуальных потребителей: опять же это интернет-порталы, системы электронной коммерции, бизнес-аналитика, хранилища данных, мобильные приложения. Примеры клиентов из числа наиболее известных - Expedia, Four Seasons, Coca-Cola, Adidas.
Все это - наши базовые компетенции, где мы чувствуем себя уверенно и можем конкурировать с мировыми лидерами. Это конечно, еще не значит, что мы конкурируем глобально с IBM, Accenture или Infosys с их оборотами в миллиарды долларов. Но это значит, что на конкретном большом многомиллионном проекте мы можем выиграть и у них, и у ведущих узкоспециализированных компаний, и делаем это достаточно регулярно сегодня.
С точки зрения горизонтальных направлений - включая уже отмеченные ранее - это мобильные и "облачные" технологии, системы управления контентом, бизнес-аналитика и хранилища данных, SAP решения, и некоторые другие. По этим направлениям у нас формируются центры компетенции, и мы готовим внутри и ищем вне специалистов, которые позволят нам продолжить конкуренцию на самом высоком уровне.
В основном они применяются уже сегодня - возможно, не очень широко еще, но, как обычно, через несколько лет мы увидим, что широта применения значительно расширится.
- Как скоро у нас появятся облачные технологии?
- "Облака" - это немного маркетинговый термин. По сути дела, они были, есть и будут развиваться. Многие производители тиражируемого ПО, включая Microsoft, переходят на эту модель. Мы сами не заметим, как придем к ней. Точно так же было с интернетом, которого не было и не было, а потом все вдруг заметили, что все пользуются им. Все приложения когда-то работали в серверных комнатах внутри компаний - теперь они выходят наружу. Судя по тому, что происходит на Западе и в России, все движется в этом направлении.
Почем нас покупают
Все ли хорошо с программированием на постсоветском пространстве? Какой есть запас роста по зарплатам до уравнивания с западными и другими конкурентами? Насколько это опасно?
Думать о том, что в Беларуси или России все будет хорошо, только если зарплаты будут ниже, с моей точки зрения, неправильно. Все будет хорошо, если будут специалисты.
- То есть нас покупают не только из-за денег?
Всех всегда покупают из-за денег! Очень примитивная, но честная позиция: все всегда определяется соотношением качества и цены. Да, вначале белорусы получили возможность приобрести практический опыт западного ИТ во многом из-за дешевизны. Но сегодня индустрия развивается за счет того, что ИТ-специалистов в мире не хватает уже за любые деньги, и происходит постепенное выравнивание цен. Перспектива специалистов в Беларуси заключается в постепенном накоплении опыта и компетенций. В тот момент, когда зарплаты выровняются, эти компетенции будут востребованы на мировом рынке независимо от того, где находятся эти специалисты. В конце концов определяющую роль будет играть не цена, а наличие специалистов и инфраструктуры. Это делает Индия: при всех "но" там огромная ИТ-индустрия и огромное количество специалистов, которые будут способны конкурировать глобально в будущем, независимо от стоимости. То же самое сегодня пытается делать и Китай.
- Насколько успешно это делает Беларусь?
Десять лет назад мы думали, что в Беларуси невозможно будет построить компанию, в которой будет работать тысяча человек в нашей области. А сейчас в EPAM в Беларуси работает около 3 тысяч человек. Всего в EPAM в Восточной Европе работает почти 7 тысяч человек, включая Украину, Россию, Казахстан, Венгрию. Можем ли мы расти дальше с той же скоростью? Не знаю, попробуем. В Беларуси мы растем на 500-600 человек в год. И практически половина людей приходит из наших центров подготовки.
- Лоббируете ли вы свои интересы? Насколько слышат ИТ-шников "сверху"?
Лоббирование - очень широкое слово. Безусловно, когда появилась идея ПВТ, мы рассказывали и на зарубежных примерах пытались убедить правительство в том, что это имеет смысл для республики.
Когда нас спрашивают, мы пытаемся честно высказать свое мнение о том, как улучшить условия в республике для нашей области бизнеса. Выступая полгода назад у вас в студии вместе с Мамоненко, Цепкало и Басько, мы тоже в какой-то степени лоббировали свои интересы, потому что пытались сделать так, чтобы нас услышали. Но важно заметить, что мы лоббируем интересы всей индустрии, а не отдельно EPAM или какой-то другой компании. ПВТ привнес массу льгот индустрии, включая всех наших конкурентов.
До ПВТ были IBA, SAM Solutions, EPAM и еще несколько заметных компаний. И было море компаний, о которых никто не слышал. Сегодня конкурентная среда резко расширилась. Сюда приезжают россияне, иностранцы, появились Tieto, HTC, сильно выросли многие белорусские компании.
- Была бы компания EPAM более успешной компанией или менее успешной без Парка высоких технологий?
Без ПВТ не было бы того роста, который у нас произошел. Но преимущество парка заключалось в том, что он не был создан на голом месте: в отрасли уже были компании, в которых работали сотни людей. В EPAM на тот момент уже было больше тысячи, в IBA, наверное, столько же. Это проблема курицы и яйца: если бы не было компаний, скорее всего, не было бы и Парка высоких технологий. Это было одно из самых интересных и правильных решений, которые были сделаны, чтобы поддержать ИТ-индустрию. До сих пор в других странах постсоветского пространства не сделано ничего подобного, за исключением Грузии, насколько я знаю. Определенные льготы пытаются ввести Украина и Россия.
Россия приняла постановления одновременно с нами, но поставила такое количество ограничений, что этим практически невозможно пользоваться.
Россия находится в других условиях, поэтому для нее это не так важно. Масштаб страны другой, там есть значительный внутренний ИТ-рынок. Беларуси же надо искать нишу, в которой себя позиционировать на глобальном рынке. Я достаточно активно читаю местные ресурсы, в которых тусуются люди, работающие вокруг программирования или ИТ, вижу разные мнения. Мое мнение остается тем же: ПВТ - одно из самых интересных решений, которые были приняты в республике. Оно, безусловно, достаточно серьезно повлияло на развитие индустрии, открытость. Это позволяет получать инвестиции, развиваться, спокойно смотреть в глаза крупным клиентам по поводу прозрачности нашего бизнеса.
Многие белорусы завидуют программистским зарплатам. Почему я тоже сижу 8 часов в день, - говорят они, - но зарабатываю 300 долларов, а программист может и 3000?
Сегодня в программировании не хватает людей. Все просто: хотите зарабатывать больше - идите в программирование! Не получается - это другой вопрос. И такая картина не только в Беларуси. Моя дочь в Америке работает архитектором и получает в разы меньше, чем американские программисты. Она работает много - видимо, фамильные черты сказываются - но не хочет переходить в программисты или ИТ-отрасль. Это ее решение.
Не все, правда, знают, что существует такая разница. Полгода назад мы с Вами сидели вчетвером и обсуждали программу "IT-страна". Одним из основных моментов моего выступления было то, что популяризация должна быть очень широкой, чтобы все знали, что существует такая разница. Программистами в мире работает масса людей, которые никогда на них не учились. Сегодня у нас где-то 200 открытых вакансий. И у других компаний сотни открытых вакансий. Пробуйте.
- На TUT.BY - тоже вакансии программистов!
Это вызов молодым! Если вам 20-30 лет, не поздно перестроиться, если есть желание.
- Особенно, если есть инженерные мозги.
ИТ - очень широкая отрасль. Там есть достаточно сложные направления, в которых невозможно работать, если ты не получил серьезного специального образования. Но есть направления, требующие знания только основ ИТ, во всяком случае вначале. Есть такие специальности, как бизнес-аналитики, тестировщики, менеджеры проектов, которые могут не иметь технического образования, но должны быть очень хорошо организованы и могут иметь определенную индустриальную специализацию. И хороший менеджер ИТ-проекта сегодня будет зарабатывать, скорее всего, больше, чем хороший менеджер проекта в другой отрасли.
Произошла девальвация. Программисты от нее выиграли, потому что их зарплата рассчитывается в долларах, а расходы - в рублях. Но стоимость жизни не повысилась в три раза, потому что практически не повысились квартплата, проезд в транспорте и т.д. Тем не менее, в этом году они стали уезжать. Почему так происходит? Ведь не уезжали с начала 2000-х.
Мы все живем в глобальном мире с информационной и эмиграционной точек зрения. Люди, работающие в ИТ-отрасли, еще более глобализованы, чем в какой-либо другой. Они живут в интернете и сравнивают свое положение не с ситуацией в Беларуси, а с тем, что они видят в командировках или узнают от друзей, работающих в других странах. Их интересует стабильность и предсказуемость. Кто-то отреагировал на это ногами. Но за последние 30-60 дней стабильность и предсказуемость повысились. Я рад, что по крайней мере повысилась предсказуемость в отношениях между долларом и рублем.
О корпоративных приобретениях
- Какие компании вы купили в последнее время? Какие планируете купить?
В этом году мы вообще не покупали компаний. В прошлом году к нам присоединилась одна-две очень маленькие компании с оборотом в районе миллиона долларов, что практически не влияет на наш результат. Мы смотрим на какое-то количество компаний, специализирующихся в определенных областях, но никаких конкретных планов у нас нет.
- Какова обычно цель покупки?
Существует несколько ясных целей. Во-первых, получение новых компетенций и вхождение в новую линейку сервисов. Это может быть продуктовая компания, но с точки зрения EPAM она должна позволить открыть сервисную линейку, потому что мы работаем в сервисном бизнесе. Во-вторых, это получение клиента, которого сложно получить другим образом. У крупных клиентов - сложные процедуры добавления новых поставщиков. Такой клиент для нас потом может вырасти в разы, учитывая наш масштаб. В-третьих, - если мы думаем, что можем получить достаточно серьезную квалифицированную команду для наших основных офисов в Беларуси, России или Украине. Как правило, это редко работает с экономической точки зрения. Таких покупок у нас не было уже достаточно давно.
- То есть, грубо говоря, вы покупаете рабочую силу, компетенции или клиентов.
Все просто. Точно так же делают практически все.
А классические причины вроде экономии на издержках, когда сливаются две компании, чтобы вместе стоить дороже?
Это похоже на биржевую спекуляцию. Объединение двух больших компаний - серьезная проблема. В таких случаях речь идет о слияниях крупных компаний типа HP и Compaq, с неудачным результатом, между прочим. Oracle покупает клиентов или дополнительный продукт, который встраивается в линейку их продуктов. Они покупают достаточно большие компании, но в относительном объеме они составляют маленькую толику от размера Oracle. Сейчас Google купил Мotorola - наверное, потому, что хочет более агрессивно развиваться за счет мобильных приложений. Увидим, сработает это или нет, потому что это совершенно разная культура. Google сделал такое в первый раз, и, я думаю, возникнет много вопросов.
- Но он купил YouTube.
YouTube - продукт Кремниевой долины. Она не была большой компанией с точки зрения корпоративной структуры. Они четко понимали, как их интегрировать, и культурно - тоже. А Motorola - большая относительно старая американская компания, в которой совсем другая культура.
- А вам поступают предложения продать компанию?
Периодически поступают предложения или высказывается какой-то интерес. Это происходит в последние 5-6 лет. Но наша стратегия сейчас не базируется на предположении, что кто-нибудь нас купит.
Советы в бизнесе
Я сегодня не собирался помогать конкурентам! На самом деле я не считаю, что знаю что-то уникальное. Существует куча книг, написанных специалистами. Существует масса советов предпринимателей, которые стартовали 4-5 бизнесов и увидели общие закономерности, которыми поделились.
Это может прозвучать странно, но для меня и других руководителей EPAM остается стартапом, потому мы каждый раз делаем что-то, чего не делали раньше. Когда-то мы начали работать на Запад, когда очень мало компаний в Восточной Европе делало это. Когда-то мы начали делать очень сложные проекты, когда никто еще не делал проектов такого уровня в этой модели. Когда-то мы сделали первую заметную покупку другой компании в этом регионе среди ИТ-компаний. Мы купили компанию, находящуюся в Венгрии, у которой 80% контроля принадлежало инвесторам. Когда-то мы первыми в Беларусь привели серьезных американских инвесторов в ИТ-компанию. Многие вещи мы делали в первый раз. Поэтому в этом смысле мы и сегодня быстрорастущий стартап.
В Беларуси есть случаи, когда программисты писали удачное приложение для iPhone и за два дня становились миллионерами. Они основали свои фирмы, читают лекции, выступают.
Это здорово! Значит, среда, которая была создана сервисными компаниями, работает. Говорить о том, что эти бизнесмены состоялись, будет возможно, если они напишут еще одну программу, которую продадут еще за несколько миллионов, и дальше будут делать это постоянно.
- Как проходит день Аркадия Добкина?
Даже не хочется отвечать, потому что столько много разных мелких событий, которые постоянно случаются и меняют направление твоего дня! Скажу только, что когда я нахожусь в Америке, все утро занимает работа с Европой. Много вещей случается в разных подразделениях, у разных клиентов, и на многое приходится реагировать. На это уходит полдня. Вторая половина дня, когда Европа засыпает, более предсказуема. Есть еще третья половина дня, когда засыпает Америка. Тогда уже можно подумать о чем-то более долгосрочном.
Хочет ли EPAM стать Microsoft
- На какие рынки будет расширяться EPAM в следующем году?
Как ни удивительно, EPAM сегодня - крупнейшая в мире software сервисная компания в своем сегменте global delivery, если не считать 6-7 индийских компаний. В прошлом году мы обогнали крупные китайские компании, которые уже работают на рынке и сделали IPO в прошлом и позапрошлом годах. По сравнению с индийцами же наш масштаб средний, поэтому новые рынки нам пока не нужны. У нас сегодня есть три рынка: Северная Америка, Западная Европа и Восточная Европа, включая бывший Советский Союз. Мы будем продолжать развивать эти три рынка.
- Довольны ли вы работой EPAM в этом году? Какие направления хотелось бы подтянуть? Есть недостатки у компании?
Море недостатков. Я прекрасно понимаю, что часть аудитории, которая нас сейчас смотрит, - это сотрудники нашей компании. Невозможно скрыть правду, даже если бы хотелось. У нас очень много недостатков, мы их видим. Это и проблемы роста. У нас сегодня более 7 тысяч сотрудников. Когда создавалась компания, люди, которые ее создавали, не имели опыта. И сегодня в руководстве компании много людей, которые растут вместе с ней.
Учитывая, что мы на этом рынке - самые большие в СНГ, найти людей, которые точно знают, как нужно работать с компанией с таким количеством software-инженеров, непросто. Применять напрямую методы, которые применяют компании подобного размера на Западе, очень непросто и не совсем правильно, существует специфика.
- Когда компания EPAM выйдет на продуктовый рынок?
Споры по поводу того, что лучше, какая модель более инновационная, - это очень серьезный разговор, который лучше вести с цифрами в руках и обоснованными позициями, а не лозунгами. То, что я иногда вижу в блогах, вызывает улыбку от того, как люди интерпретируют доступную им информацию. Мы работаем в сервисной модели, и в будущем она останется для нас основной моделью. В общей сложности мы получаем 7-8 млн долларов за программные продукты или тиражируемые решения, но это очень маленькая толика нашего бизнеса, и она играет очень специфичную роль для нас, служа для "открывания дверей".
- То есть, грубо говоря, EPAM никогда не будет выпускать коробочный софт.
Коробочный софт, если вы имеете в виду такой, как у Microsoft, мы не будем выпускать. Мы смотрим на направления, которые хорошо коррелируются с нашим основным бизнесом. Специальные платформы, которые позволяют обеспечить эффективную работу большого количества людей. Фреймворки, которые позволяют более эффективно проводить анализ, тестирование или внедрение решений. Эти направления позволяют нам лучше конкурировать в нашей сервисной модели. Других коробочных продуктов мы сегодня не планируем делать.
- А завтра? Через 5 лет?
Не знаю. 5 лет назад я не предсказал бы, что у нас будет 7 тысяч сотрудников. А спроси тебя 5 лет назад, как будет выглядеть TUT.BY, ты тоже затруднился бы ответить точно.
Перспективы белорусской ИТ-отрасли
- Где потолок роста ИТ-отрасли в Беларуси? Может, он уже достигнут, раз все программисты уже работают в EPAM или еще где-то?
Может быть. Я помню, что мы говорили себе в 2000 году: мы надеялись, что EPAM сможет по-настоящему конкурировать на мировом рынке, когда у нас будет работать тысяча человек, и мы будем достаточно "большими". И когда в 2000 году мы говорили об этом, мы с трудом верили, что 1000 человек - достижимая цель. Несколько лет назад казалось, что в Беларуси одна компания не может вырасти на 200-300 человек за год. Сегодня мы знаем, что мы можем расти на 500-600 человек.
Часто встречаешься с пренебрежительным отношением к аутсорсингу - и понимаешь, насколько оно далеко от построения реального масштабируемого бизнеса, который работает с топ-100 мировых компаний или топ-50 ведущих технологических мировых компаний. Если бы это было так просто, сегодня существовала бы масса компаний, которые конкурировали бы с нами гораздо эффективнее, чем они это делают. Это в отношении сервисной модели. Кроме того, появляются и будут появляться компании, работающие в других моделях. Резервы есть и в Беларуси. Я надеюсь.
- Чего не хватает белорусскому ИТ-бизнесу?
Сравнивая Беларусь с Украиной, Румынией, Венгрией, Россией, Беларуси грех жаловаться. С точки зрения условий для ИТ-компаний Беларусь сделала беспрецедентные шаги, приняв законодательство о ПВТ. Безусловно, существует огромная проблема с образованием. Как увеличить число специалистов в нашей области? Многие компании серьезно инвестируют в построение процессов обучения, включая помощь университетам. Это работает и помогает. Конечно, этот процесс не полностью эффективен. Если бы государство помогло быстрее переориентировать процесс образования на ИТ-индустрию, было бы здорово.
Этот материал - адаптированная текстовая версия передачи "Экспертиза" с Юрием Зиссером . Видеозапись передачи смотрите
Добкин Аркадий Михайлович - президент и председатель Совета директоров компании EPAM Systems с 1993 года. Гражданин США.
Биография, карьера
- Родился в Минске (Белоруссия). Учился в школе №50 с математическим уклоном, а также закончил в Минске художественную школу. Окончил Белорусский Национальный Технический Университет по специальности "инженер электротехники". Начал свою карьеру в Беларуси, работая в нескольких компаниях, специализирующихся на разработке программного обеспечения.
- В 1991 году, сразу после завершения горбачевской перестройки, эмигрировал в США, не зная английского языка (по его словам, мог относительно сносно читать и немного писать, поскольку имел опыт работы с англоязычной специальной документацией, но практически не понимал язык на слух) и не имея больших денежных средств к существованию (по его словам, деньги закончились сразу после покупки подержанного автомобиля).
«Я, например, первые четыре месяца мыл посуду в ресторане. Но в то же время разослал около 400 резюме в поисках работы, одно из которых попало в правильное место. Наверное, удачно кивал в нужных местах во время интервью - и мне предложили работу по специальности, хотя я по-прежнему не говорил по-английски».
- В 1992-1993 году работал программистом в Prudential.
- В 1993 году основал аутсорсинговую компанию Еpam Systems со штаб-квартирой в Нью-Джерси.
«Составил список минских друзей и стал отправлять им факсы с предложением организовать компанию, которая занималась бы программированием по заказам американских клиентов. Пятым или шестым в списке был мой одноклассник, который стал отвечать на мои послания регулярно. С ним мы и начали».
Аркадий Добкин решил построить бизнес оффшорного программирования, потому что, попав в США, увидел востребованность такой модели и потому что очень хотел снова работать со своими друзьями
"Я мечтал о подобном бизнесе, но считал эту идею несколько наивной, тяжело осуществимой. В начале 1990-х группы индийских программистов уже стали выполнять заказы американских софтверных фирм. Это придало уверенности попробовать аналогичный бизнес в Беларуси. Конечно, в те годы заниматься удаленной работой было гораздо сложнее, чем сегодня: интернета практически не существовало, телефонная связь была очень дорогой. Да и отношения между США и республиками бывшего СССР были не столь благоприятными, как бизнес-связи между Америкой и Индией. Но желание попробовать было большим, а прогнозы западных аналитиков, которые уже тогда говорили о серьезных перспективах рынка офшорного программирования, – обнадеживающими".
- С апреля 1993 и по ноябрь 1996 года работал в роли консультанта и ведущего технического специалиста в Colgate Palmolive (в 1995 году с группой минских программистов, которые составили основу Epam Systems, начал работать над созданием системы поддержки продаж для Colgate, аналога SAP). На этот период приходится знакомство Аркадия Добкина с Хассо Платтнером , основателем SAP AG , который доверил его команде разработку первого прототипа продукта SAP для системы поддержки продаж, который должен был быть представлен на ежегодной SAP-конференции в 1996 году.
- В июле 1999 становится старшим вице-президентом по развитию компании Firepond (ведущего разработчика в области Sales Force Automation), остается на этом посту до марта 2001 года.
Аркадий Добкин входил в совет директоров ассоциации "Руссофт ", объединяющей наиболее влиятельные компании-разработчики программного обеспечения России, Украины и Беларуси.
- В 2004 году был отмечен в специальном выпуске "The Top 25 Executives" еженедельника CRN, как один из трех наиболее влиятельных руководителей ИТ-компаний в номинации "Foreign Relations".
- В 2006 году Consulting Magazine признал Аркадия Добкина одним из 25 наиболее влиятельных консультантов года.
Цитаты, интервью
Как работать с аналитиками
О своей роли в бизнесе
В управлении Epam Systems свою роль Аркадий описывает как «последнюю инстанцию» во внутренних конфликтах, поскольку не занимается производством и продажами, а руководит стратегией компании. Считает, что каждый может случайно найти хорошего клиента, случайно сделать хороший проект, поэтому повторяемость результатов является залогом успеха в бизнесе. Когда же в компании работают сотни людей – это уже заслуга не ее руководителя, а всей команды.
На выходных в Минске состоялась внутренняя конференция для разработчиков EPAM, которую посетил основатель компании Аркадий Добкин. В графике бизнесмена нашлось окно для небольшого интервью журналистам Onliner.by, которое он любезно предоставил в перерыве между встречами с бизнес-партнерами. О Минске, который не стыдно показать, прогрессивной молодежи и льготах для резидентов ПВТ в прямой речи бизнесмена.
Изменения в белорусском IT одним примером
Когда 20 лет назад к нам в Минск приехал первый клиент, мы боялись привести его к себе в офис и сняли помещение, единственное в Минске, где можно было провести более-менее адекватно встречу. Сегодня мы проводим в столице внутреннюю конференцию на более чем тысячу человек, которую посещают представители иностранных посольств, куда прилетают клиенты из Америки и Азии. Это то, как наша столица изменилась за последние 15 лет.
О своевременном решении
Я говорил и десять, и пять лет назад и повторю сегодня, что те условия, которые были созданы для IT-бизнеса в Беларуси - это очень здорово и безусловно своевременно. Это позволило компаниям забыть о многих проблемах, создало более-менее равную конкурентную среду для компаний, которые работают в Беларуси и на мировом рынке. Потому как во многих других регионах, в той же Индии существовали значительные льготы, которые не позволяли прорваться на рынок и доказать то, что мы можем делать работу намного лучше.
Созданные в Беларуси условия посодействовали тому, чтобы появились такие компании, как EPAM и многие другие. Появилась экосистема, с которой начали создаваться многие стартапы. У людей появилось инженерное понимание того, как на мировом уровне создаются продукты, решения, сервисы. Только потому что условия на протяжении десятка лет позволили прозрачно вести бизнес с льготами. Люди поняли, что им не надо куда-то улетать из страны.
Влияние IT-сферы на экономику Беларуси
Я не экономист и не работаю в правительстве. И не хочу выглядеть дилетантом, высказываясь на темы, которые плохо понимаю. Примитивно я могу объяснить так. Давайте посмотрим, сколько человек работает в ПВТ. В одном EPAM задействованы 7000 человек, во всем Парке заняты, наверное, 25 000 человек. Средняя зарплата по республике - чуть ниже $400. Средняя зарплата программистов - полторы тысячи. Эти люди создают вокруг себя сервис, ведь у них есть жены, дети, родители. Медицинский сервис, образовательный, развлекательный. Который потом разрастается. 25 000 человек и их семьи. Это уже 50 000-75 000 человек - почти 4% населения Минска.
У людей меняется взгляд на вещи: они говорят на иностранных языках, могут поехать за границу. Иностранцы, которые сюда приезжают, видят красивый современный город, ночную жизнь и толпу молодежи, которая с ними говорит по-английски. Они придут сюда делать бизнес.
На бизнес-форуме я специально попросил распечатать топ самых больших акционеров EPAM. Это мировые фонды, которые вложили в компанию десятки-сотни миллионов долларов. А ведь это компания, в огромной мере зависящая от Беларуси.
Нехватка сотрудников
В ПВТ появляются офисы иностранных компаний, которые видят успешные IT-бизнесы из Беларуси. Это не делает жизнь EPAM легче. Наоборот, создает конкуренцию. Нам сложнее найти сотрудников. Но это на 100% полезно для страны.
Нехватка сотрудников - это не только белорусская, но и мировая проблема. То же самое в Пало-Альто, то же самое в Лондоне, везде. Это вызов рынка, который заставляет нас и наших конкурентов больше вкладывать в образование. Это то, что изменилось за последние 10-15 лет. Если бы 15 лет назад кто-нибудь сказал, что в одной компании в Беларуси будет работать 7000 человек, я бы покрутил пальцем у виска: «Ну вы что? Никогда в EPAM и 1000 человек не будет работать».
Да, условия в ПВТ оставили больше денег компаниям, но теперь компании направляют эти деньги на образование. Поэтому в EPAM 35 лабораторий внутри университетов, куда мы вкладываем свои ресурсы. Эти условия не просто уменьшили налоговую нагрузку. Для такой индустрии, как наша это возможность направить деньги для роста туда, куда мы считаем нужным.
Резиденты получают доходы с внешних рынков. Даже если какие-то поступления компаний не обложились прямыми налогами, то когда ее сотрудник купил квартиру, машину, сходил в кино, поел, то он в любом случае оставил их в экономике.
Выступление основателя EPAM на конференции Software Engineering Conference в Минске
EPAM Systems, услуги по разработке программного обеспечения, свыше 35 офисов в более чем 10 странах (Беларусь, Россия, Украина, Казахстан, Венгрия, Польша, Великобритания, Германия, Швейцария, Швеция, США, Канада), более 20 центров разработок в Беларуси, России, Украине, Венгрии, Казахстане и Польше.
Персоны
Елена Добкина (глава Dobkin Grantor Trust, супруга), Леонид Лознер (одноклассник, соучредитель и акционер EPAM Systems), Хассо Платтнер (основатель SAP AG), Карл Робб и Балаш Фежес (бывшие владельцы Fathom Technology, акционеры и члены совета директоров EPAM Systems), Дрю. Ж. Гафф и Дональд П. Спенсер (владельцы управляющей компании Siguler Guff & Co, через фонд Russia Partners II крупнейшие акционеры EPAM Systems), Эдвард Джонсон III (управляющий инвестфонда Fidelity Management & Research, акционер EPAM Systems), Валерий Цепкало (глава администрации Парка высоких технологий), Анатолий Гавердовский (соучредитель VDI, бывший вице-президент EPAM, учредитель yaM Labs), Сергей Дивин (генеральный директор EPAM Systems в Беларуси), Илья Кантор (финансовый директор EPAM Systems), Анатолий Карачинский (владелец IBS Group и Luxoft), Бени Штаймец и Олег Железко (основатели инвестфонда Da Vinci Capital), Кевин Лэбик (владелец EmpathyLab), Кирк Робинсон и Дэвид Берковиц (владельцы канадской компании Thoughtcorp).
Факты
Личное:
Часть акций, которые у него остались после IPO (1,2% на сумму 10,2 млн. долларов), Аркадий Добкин передал дочерям. Для этого был учрежден Arkadiy Dobkin GST Exempt Grantor Trust, который возглавила его супруга. При этом он сохранил право голосовать этим пакетом и продавать его. Всего его пакет, третий по размеру в EPAM Systems, составлял на начало 2013 года 10,6% акций. Крупнейшим владельцем компании остался инвестфонд Siguler Guff & Co. На втором месте приобревший акции EPAM Systems после выхода компании на Нью-Йоркскую фондовую биржу (в сентябре 2012 года) фонд Fidelity Management & Research.
Бизнес:
Начиная с начала 2012 года бизнесмен продолжал пожинать плоды исторического события для белорусского бизнеса - первого выхода компании с белорусскими корнями на Нью-Йоркскую биржу. Из-за мирового кризиса организаторам IPO не удалось полностью реализовать планы - из-за низкого спроса со стороны инвесторов EPAM Systems была вынуждена в последний момент пересмотреть параметры размещения. Но в течение 2012-2013 годов стоимость компании выросла. В феврале 2012 года после IPO ее капитализация колебалась в пределах 600 млн. долларов, в марте 2013 года стоимость EPAM Systems превысила 1 млрд. долларов. На подъеме акций основной акционер Russia Partners продал в августе 2013 года 8,5% акций компании, выручив за них 120 млн. долларов.
"Мы можем работать лучше и выполнять более сложные задачи, чем большинство конкурентов. Мы будем использовать как внутренние, так и внешние возможности для расширения спектра наших сервисов, технической компетенции и выхода на новые рынки", - обозначил Аркадий Добкин в интервью в СМИ возможности, которые получила после IPO EPAM Systems.
Часть средств, полученных от размещения акций, Аркадий Добкин инвестировал в приобретение новых компаний. В 2012 году в состав EPAM Systems вошли два северо-американских IT-бизнеса - американская EmpathyLab и канадская Thoughtcorp. В 2013 году EPAM Systems вошла в топ - 500 самых быстрорастущих компаний Северной Америки по итогам 2007-2011 годов (Deloitte 2012 Technology Fast 500 ranking), заняла 6-е место в топ-20 самых технологических компаний Америки (America` 25 Fastest-Growing Tech Companies) и 29-е в очередной версии рейтинга International Association of Outsourcing Professionals (The 2013 Global Outsourcing 100 List).
По итогам 2013 года EPAM Systems занимала первое место по объему производства, экспорта и числу сотрудников среди резидентов Парка высоких технологий. С середины 2012 года по август 2013 года компания была крупнейшим работодателем в IT-секторе в Украине (в августе ее опередил Luxoft). В 2012-2013 годах EPAM Systems начала инвестировать в недвижимость для белорусских программистов. На эти цели планируется потратить около 20 млн. долларов. В марте 2013 года совет директоров EPAM Systems одобрил мотивационную программу для сотрудников в Беларуси. Согласно документу программисты, проработавшие в компании не менее 3 лет, могут расчитывать на льготные кредиты для приобретения квартир в Минске. Добкин и его партнеры готовы потратить на эти цели не менее 10 млн. долларов. Для привлечения кадров компания продолжила финансирование обучающих программ в белорусских вузах. В 2013 году очередная IT-лаборатория была открыта в Минском государственном лингвистическом университете.
Аркадий Добкин, белорус, зарабатывающий в год почти миллион долларов, рассказывает, в чем секрет его успеха.
В Минске один из основателей и руководитель международной компании EPAM Systems, занимающаяся разработкой заказного программного обеспечения, бывает всего несколько дней в месяц. Поэтому день расписан буквально по минутам. Ровно в 11 заканчивается встреча с клиентами и начинается наше интервью, которое должно закончиться ровно в 12, потому что начнется новая встреча. Но беседуя с Аркадием Добкиным, никогда не скажешь, что он входит в десятку самых влиятельных бизнесменов Беларуси. Спокойный, неторопливый, размеренный. Он даже не отвлекается на разговоры по мобильному телефону! Чемоданный образ жизни выдают разве что характерные складки на рубашке. С 1991 года Аркадий Михайлович живет в Америке и, так как его компания работает в США, Беларуси и Европе, часто перелетает из одной страны в другую.«Пока мыл в Америке посуду, написал 400 резюме»
- У меня правильный образ сложился: вы выходец из Беларуси, реально осуществивший американскую мечту?
Наверное, да, если говорить штампами... Но на самом деле никакой американской мечты не было. Была мечта жить нормально и заниматься тем, что нравится. Я уезжал из Беларуси в самом конце 91-го, когда ничего не было понятно, что будет, как и когда. В Минске в то время у меня уже была программистская компания, и мне очень хотелось остаться в этой сфере профессионалом.
- Большой был бизнес?
В Советском Союзе в то время только-только позволили открывать частный бизнес, и так как я был программистом, то и начал работать в этой сфере. Была компания, наверное, человек в 20 - программистский кооператив, так это тогда называлось.
- И вот вы, советский бизнесмен, приехали в Америку, вышли из самолета…
Бизнесмен - громко сказано. В 1991 году можно было уехать в Америку по родственной иммиграции. В Америке уже 10 лет жила моя сестра, и родители настояли, что мы все должны соединиться вместе там. Английского я почти не знал: читал, писал немного, как технический специалист, но говорить не мог совсем. В кармане было 2000 долларов, все остальное осталось в компании, и было, где остановиться, что было, конечно, очень немало. Вот и все.
- Правда, что первое время вы даже посуду мыли. Или это часть официальной легенды?
Мыл. 2000 долларов заканчиваются очень быстро: машину купил - и все. У сестры своя семья, свои проблемы. Через полтора-два месяца эйфория испаряется, и ты понимаешь, что нужно все делать самому, тебя тут никто не ждет, и нельзя быть обузой никому. А еще есть дочь, которой семь и она напугана еще больше. А твой английский такой, что на работу могут взять только чудом. Поэтому - да, месяца четыре мыл посуду и одновременно искал работу по специальности. С испугу за это время отправил четыре сотни резюме, мозоли на пальцах были от ручки. И к счастью, в одной крупной компании меня взяли без английского, просто потому, что им нужно было срочно закрыть дырку на два месяца. И как-то они поняли, что я смогу это сделать. Потом закрывал эту дырку полтора года. А через полтора года я уже начал говорить.
- И что стало с вашей компанией в Минске, пока вы мыли посуду?
Уезжая, я попросил своих сотрудников подождать меня год. Я тогда наивно верил, что как-то придумаю, как работать вместе опять. Но уже через несколько недель в Америке понял, что это была дикая и нереализуемая идея, и что здесь надо выживать. Не забывайте, мы говорим о том, что было 20 лет назад. Сегодня это тяжело представить: интернета не было, никаких мобильных телефонов не было, ничего не было! Чтобы позвонить в Минск, нужно было потратить 4 доллара за минуту, и цена доллара была совсем другая, чем сегодня.
- Ваши сотрудники вас дождались?
Нет. В 1992 году наступил очень серьезный кризис. Советский Союз, естественно, распался сразу после того, как я уехал. Все изменилось, и компания, и заказы, которые оставались - все это рухнуло и деньги обесценились. Несколько основных ребят начали заниматься другим бизнесом, который вырос в достаточно известную сегодня в стране компанию никак не связанную с программированием. Каждый раз, когда еду из аэропорта, вижу их рекламу в центре города
«Я знаю людей, которые уезжали и в 50 лет, и доказывали, что могут быть хорошими инженерами»
- Вы уезжали в 30 лет…
Хуже (с улыбкой) - в 31.
- Но даже в 30 лет уже думаешь: вот было бы 25, все можно было бы изменить, да даже в 27 еще не поздно. А в 30 уже хочется стабильности, никуда не хочется переезжать.
Ну и я тогда думал, что все закончилось: 31 год, не разговариваешь по-английски. Но уезжать или нет в связи с определенным возрастом - не совсем правильная постановка вопроса. Тогда была другая ситуация. Был еще Советский Союз, ощущение, а может быть, и понимание, что у тебя нет никаких возможностей, нет альтернатив. Люди, которые уехали из Советского Союза до 90-х, никогда не думали, что можно будет возвращаться и что-то создавать на своей родине. Переселившись, они нацеливались совсем на другую жизнь. А потом ситуация изменилась, и сейчас совсем другая обстановка, когда люди вполне могут себя реализовать профессионально и не уезжая.
- Вы и сейчас считаете, что стоит свою жизнь менять кардинально, если тебе уже за 30?
Если есть желание и энергия, то да. Иногда и после сорока можно и после пятидесяти. А когда человек еще и попадает в экстремальные условия, случается все что угодно. Представьте, человек приезжает в новую страну (с языком или без языка), попадает в незнакомую среду, некоторое понимание которой наступит только через несколько лет. Так вот, есть те, кто чувствуют себя стариками в 40 лет и думают о том, как получить государственное пособие и жить «стабильно». А есть люди, которые и в 40 лет готовы получить новую специальность или способны доказать, что они профессионалы высокого уровня в любом месте. Я встречал людей, которые начинали с нуля и в 50, и даже в 60 лет и доказывали, что они отличные специалисты, несмотря ни на что. И я знаю людей, которые в 30 лет уже считают, что жизнь закончилась.
«Я улыбаться в Америке не научился, а вот дети уже улыбаются»
- Советское образование вам в жизни помогло? Вы все-таки закончили одну из лучших в Минске математическую школу, политех. Или сыграли роль ваши личные качества?
Очень многие моменты в жизни можно, наверное, рассматривать как везение. У меня родители военного возраста. Мать - коренная минчанка, сумела бежать в 15 лет из минского гетто в лес, в партизанский отряд, после того, как почти вся ее семья - родители, младший брат, другие родные - всего 36 человек - погибли там. Отец войну прошел с 41-го по 45-й, включая всю блокаду в Ленинграде. Сейчас родители живут в Америке, отцу будет 92, матери 86. До моих 7 лет мы жили в коммунальной квартире - две семьи, 5 человек в одной комнате и 4 в другой. Но зато на Площади Победы - и это первое везение! - в 50-ю школу я пошел, потому что это была просто школа по месту жительства. И это действительно была очень хорошая школа и отличные учителя.
Старший брат, мастер спорта по борьбе (он сегодня руководитель крупной инженерной компании, лауреат государственной премии в области науки и техники Беларуси), привел в группу к своему товарищу, Олегу Яковлевичу Райхлину - повезло еще раз.
Потом политех - тоже хорошая школа. И мне опять повезло, там был доцент на кафедре «Электрических систем», покойный сегодня, Роберт Иванович Запатрин. Одержимый программированием и изобретательством, он увлек этим многих студентов и меня в том числе.
Когда про университеты спрашивают, я часто отвечаю, что наше образование вполне конкурентоспособно и сегодня. Хотя знаю, что когда это прочитают, скорее всего, у меня будет много оппонентов, которые наверняка гораздо лучше меня понимают проблемы образования в Беларуси. Но, к сожалению, это международная беда. Я достаточно хорошо знаю, о чем говорю: моя старшая дочь окончила школу и университет уже в Америке. И я вижу, как преподают в школе сегодня, где учится моя младшая дочь, а это далеко не самая плохая школа. Поэтому мое мнение - в основном инженеры, которые учились и работают в Беларуси, по квалификации не уступают специалистам на Западе. Не думаю, что те, кто закончили университеты за рубежом, имеют какие-либо серьезные преимущества по сравнению с теми, кто получил образование здесь.
- А то советское мышление, с которым выросли вы и, к сожалению, продолжают жить многие белорусы, мешало? Вы чувствовали эту разницу между советским и западным менталитетом?
Мне сложно ответить на этот вопрос, потому что я до конца так и не стал американцем - до сих пор мало улыбаюсь просто так (улыбаясь). Я концентрировался на бизнесе, и многие обыденные вещи проходили мимо меня незамеченными. Но не думаю, что советское мышление мне мешало, и не думаю, что сегодня в Беларуси у тех людей, которые приходят к нам на работу, есть советское мышление. И к тому же за последние 20 лет я видел достаточно советских людей, никогда не живших в СССР.
Когда говорят о «советскости» мышления, это всегда очень относительно. Особенно если хорошо понимать, как была устроена жизнь 20 - 30 лет назад в Советском Союзе. Сегодня люди могут путешествовать практически неограниченно. Вы можете получить любую визу и поехать куда угодно. Есть неограниченный интернет - значит, нет серьезных информационных ограничений. Хорошие специалисты, которые работают у нас или в любых других компаниях, могут сесть в поезд или самолет и получить работу в любой точке мира практически без проблем, конечно, в предположении, что есть те самые желание и энергия. Вопрос в необходимости это делать. Похоже, что у основной массы специалистов такой необходимости нет.
«У Беларуси есть очень хороший шанс преуспеть в информационных технологиях»
- Вы, глава крупной компании, можете позволить себе сказать: все, сегодня отдыхаю?
Сказать-то я могу, но расписано все достаточно жестко. Раньше, как «советский» человек, закончивший технический вуз, я многое пытался делать сам. Даже когда в компании уже работало несколько тысяч человек, у меня не было ассистента, как бы стеснялся. Сейчас у меня есть помощники и в Америке, и в Беларуси, которые сильно помогают, включая формирование моего графика. Становлюсь «бюрократом».
- Вы говорите, что компания ищет талантливых людей. Таких больше в Беларуси или в Америке?
Проблема в том, что их везде не хватает. В разные времена существовали разные штампы на счет того, где больше и где меньше. В какой-то момент в США существовало мнение, что все выходцы из бывшего СССР должны быть суперматематиками или суперинженерами. На самом деле многие эмигранты должны были вначале своей карьеры работать в разы больше, чтобы утвердиться, и, в конце концов, и производили больше тоже. Сегодня мои дети считают, что все китайцы исключительно умные, потому что те, кого они видят в школе, учатся и трудятся очень напряженно. В результате и их достижения сегодня лучше в среднем, чем у их однокашников. Но когда приезжаешь в Китай и смотришь, что там происходит, оказывается, что проблема та же самая - талантливых, толковых людей очень не хватает и существует огромный недостаток серьезных специалистов. Поэтому все относительно просто - нужно учиться и трудиться. В Америке, в какой-то момент фокус у молодежи сильно сместился в финансовую и гуманитарную области. Изменить это обратно очень тяжело. Безусловно, EPAM не случайно появился в Минске. Тут было много специалистов, которые занимались именно информационными технологиями, так же, как и специализированых предприятий и университетов. Это нельзя растерять. В это нужно инвестировать, это нужно поддерживать.
- Как глава публичной компании, чьи акции продаются на нью-йоркской бирже, вы должны раскрывать свои доходы?
Да, должен это делать.
- И какой у вас годовой доход?
Ну это уже знают все, кому было интересно. А тем, кто еще не знает, я бы предложил проявить инициативу и потрудиться, найдя цифры на интернете за 5 - 10 минут. И не забыть отнять налоги в 40% (Мы, естественно, проявили инициативу. В прошлом году Аркадий Добкин заработал без вычета налогов больше 700 тысяч долларов. - Прим. ред.).
- Помните тот самый день, когда вы поняли: вот он, первый заработанный миллион?
На самом деле помню хорошо первого клиента. И первый маленький проект. И первый по-настоящему серьезный проект. И чувство - вот это мы сделали. И то, когда пришло понимание, что вот теперь мировые авторитеты принимают нас за реальных конкурентов и уже опасаются немного. И тот момент, когда мы уже поняли, что можем их тоже чему-то учить.
Всегда есть следующая горочка, и интересно доказать, что ты попал на этот бугорок не случайно и не потому, что тебе повезло, что ты отучился в 50-й школе и встретил одного дядю, который доверил тебе один проект…и потом другого дядю. А потому, что ты можешь эти бугорки проходить один за другим и каждый следующий из них более сложный. И каждый раз понимаешь, что это был именно бугорок, а не вершина еще. И нужно не скатиться вниз, а все время подыматься вверх. 15 лет назад для нас было большой честью, что известные западные компании вообще давали нам работу. Дальше интересно было делать большие и серьезные проекты. А потом пришли и многомиллионные контракты, потому что мы начали делать по-настоящему очень сложные и очень ответственные проекты. Существует много «быстрых», компаний, которые сделали что-то один раз, прожили «жизнь» за два-три года и скатились с бугорка…или застряли на равнине.
Компаний, в которых могут работать тысячи талантливых, квалифицированных людей и которые существуют десятки лет и продолжают развиваться и расти 30 - 40% год за годом, очень мало. Вот что на самом деле интересно помнить. А про первый миллион - нет, не помню ничего конкретного - наверное, надо было утром вставать и идти на работу.
«Если бы я знал какой-то секрет успеха, то все бы получилось гораздо быстрее»
- Вы работаете в нескольких странах. Отношение к Беларуси на Западе, санкции на вас как-то сказываются?
По большому счету - нет. Вот сейчас в соседней комнате находятся топ-менеджеры крупной компании. Половина из них из Америки, половина - из Европы. После очередного всплеска эмоций по поводу ситуации с европейскими послами никто заказы не отменял, к нам по-прежнему приезжают клиенты - жизнь продолжается. Мир так устроен, что если бизнесы будут сиюминутно реагировать на все всплески политических эмоций, то они не смогут работать вообще. Все остановится, а это никому не нужно. Мы работаем в Беларуси уже 19 лет. Мы помним первый отъезд послов в 90-х - тогда было немного страшно: вот только начали и вдруг все рухнет. Когда второй раз послы разъехались, было почти привычно, и мы уже знали, что клиенты ценят нас как компанию, которая делает качественный продукт. Как правило, наши клиенты - крупные международные компании, и у них есть опыт разных ситуаций по всему миру. Где-то всегда что-то происходит. А мы, как и многие другие, часть глобальной инфраструктуры. Плюс мы сегодня публичная компания, а это говорит о том, что мы вложили серьезные средства, чтобы обеспечить нашим клиентам минимальные риски, иначе бы нам не удалось пройти через весь процесс публичности. У нас также находится много финансовых средств не только в Беларуси, но и в Америке. Поэтому нам можно доверять серьезные проекты и крупные контракты. А если что-либо действительно случится неприятное для наших клиентов, то у них есть возможность с нас серьезно спросить и компенсировать неприятности.
- Ну вот в Америке есть культ человека, зарабатывающего деньги. А у нас пожаловаться могут многие, а похвалиться своим успехом - нет. Думаете, это когда-нибудь изменится?
Изменится, да и меняется. Но, во-первых, я думаю, что это нельзя изменить искусственно, все должно происходить естественным образом. Основная масса людей все равно сразу не примет тех, которые очень быстро или даже относительно медленно становятся резко богаче. И, во-вторых, это вовсе не локальная ситуация. Даже в Америке, а потом и по Европе прошла волна забастовок, по сути, против крупного бизнеса. А по поводу публичности и раскрытия доходов? Если акции EPAM продаются на бирже, все должны знать, сколько зарабатывает руководство компании - таковы правила. Нравится ли мне это? Нет, не очень - ведь я же почти советский человек.
- Но должна же быть гордость какая-то!
Какая гордость! Гордость по поводу количества денег? Если «Форбс» публикует список самых богатых людей, то не потому, что они заявили, сколько они получают и хотят этим погордиться, а потому что у «Форбса» работает группа аналитиков, которые по крохам что-то подсчитали, как правило, иногда серьезно ошиблись, но все равно опубликовали.
-У нас тоже есть свой «Форб»с. По мнению издания «Ежедневник», вы входите в топ-10 самых крупных бизнесменов страны. Вас это место устраивает?
Я думаю, что это не имеет сильного отношения к «Форбсу». По моему мнению, уровень благосостояния белорусских бизнесменов, которые попадают в этот рейтинг, очень тяжело просчитать. И со мной наверняка раньше серьезно ошибались, а теперь смогут сказать почти точно - так что в следующий раз я могу оказаться и за первой сотней.
- Вы сегодня можете сформулировать, скажем, пять правил того, как добиться успеха?
Это не ко мне, а к тем, кто может открыть пять компаний за пять лет и все их успешно продать. Они должны знать. Я, к сожалению, знаю только два, и они очень просты - нужно иметь желание чего-то добиться и надо много трудиться. Ну и, конечно, везение, например, окончить школу №50 (с улыбкой). Если бы я знал какой-то другой секрет, все бы получилось гораздо быстрее.