Якобинцы. Якобинцы Радикализация якобинского клуба, открытие провинциальных отделений

Якобинцы (преимущественно сторонники Робеспьера) участвовали в Конвенте , где выступали за единство страны, укрепление национальной обороны перед лицом контрреволюции и жёсткий внутренний террор ; к 1793 году стали в нём наиболее влиятельной силой. Свергнув жирондистов 2 июня 1793 года , позже расправившись с эбертистами и дантонистами, якобинцы имели сильное влияние на умы парижан вплоть до падения Робеспьера в результате переворота 9 термидора (27 июля 1794 года). После гибели вождей якобинцев, преследований якобинцев термидорианцами и поднявшими голову после Термидора - роялистами, Якобинский клуб был закрыт в ноябре 1794 года . Девизом "Общества друзей республики единой и неделимой" (официальное название Якобинского клуба) был девиз "Vivre libre ou mourir" - "Жить свободно или умереть".

История клуба

Зарождение

Колыбелью Якобинского клуба был Бретонский клуб , то есть совещания, устроенные несколькими депутатами третьего сословия Бретани по прибытии их в Версаль на Генеральные штаты ещё до их открытия.

Когда король и Национальное собрание перебрались в Париж, Бретонский клуб распался, но бывшие его члены стали снова собираться сначала в парижском частном доме, потом в нанятом ими помещении в монастыре якобинских монахов (доминиканского ордена) близ манежа, где заседало Национальное собрание. В заседаниях принимали участие и некоторые из монахов; поэтому роялисты прозвали членов клуба в насмешку якобинцами, сами же они приняли наименование «Общества друзей конституции».

Организация клуба

Дата создания и устав

С точностью дата открытия клуба в Париже - в декабре 1789-го или январе следующего года - не известна. Устав его был составлен Барнавом и принят клубом 8 февраля г.

Членство

Не известно (так как сначала не велись протоколы заседаний), когда стали принимать в число членов посторонних, то есть не-депутатов.

Когда число членов разрослось, организация клуба значительно усложнилась. Во главе стоял председатель, избиравшийся на месяц; при нём было четыре секретаря, двенадцать инспекторов, и, что особенно характерно для этого клуба, четыре цензора; все эти должностные лица избирались на три месяца: при клубе было образовано пять комитетов, указывающих на то, что самый клуб принял на себя как бы роль политического цензора по отношению к Национальному собранию и Франции - комитеты по представлению (цензуре) членов, по надзору (Surveillance), по администрации, по докладам и по переписке. Сначала заседания происходили три раза в неделю, затем ежедневно; публика стала допускаться на заседания лишь с 12 октября 1791 г., то есть уже при Законодательном собрании.

В это время число членов клуба достигло 1211 (по голосованию в заседании 11 ноября). Ещё раньше (с 20 мая 1791 г.) клуб перенёс свои заседания в церковь Якобинского монастыря, которую он нанял по упразднении ордена и конфискации его имущества и в которой заседания происходили до закрытия клуба. Вследствие наплыва не-депутатов изменился состав клуба: он стал органом того общественного слоя, который французы называют la bourgeoisie lettrée («интеллигенция»); большинство состояло из адвокатов, врачей, учителей, учёных, литераторов, живописцев, к которым примыкали и лица из купечества.

Некоторые из его членов носили известные имена: врач Кабанис , учёный Ласепед , литератор Мари-Жозеф Шенье , Шодерло де Лакло , живописцы Давид и Карл Верне, Лагарп , Фабр д"Эглантин , Мерсье . Хотя с большим наплывом членов умственный уровень и образование прибывающих понижались, однако парижский Якобинский клуб до конца сохранил две первоначальных черты: докторальность и некоторую чопорность по отношению к образовательному цензу. Это выразилось в антагонизме по отношению к клубу Кордельеров , куда принимались люди без образования, даже безграмотные, а также в том, что самое вступление в Якобинский клуб обусловливалось довольно высоким членским взносом (24 ливра ежегодно, а при вступлении ещё 12 ливров).

Газета

Клуб обзавелся собственной газетой; редактирование её было поручено Шодерло де Лакло, близкому к герцогу Орлеанскому ; саму газету стали называть «Монитёром» орлеанизма. В этом обнаружилась известная оппозиция по отношению к Людовику XVI ; тем не менее Якобинский клуб сохранял верность провозглашённому в его названии политическому принципу.

Отпадение фельянов

Из-за бегства короля и его задержания в Варенне в клубе произошли разногласия, вызвавшие раскол между членами клуба; более умеренные из них во главе с Барнавом, Дюпором и Александром Ламетом в большом числе вышли из клуба и основали новый, под названием Клуб фельянов . Приверженцы этого направления составили потом правое крыло в Законодательном собрании. Между тем по образцу парижского Якобинского клуба стали возникать подобные клубы в других городах и даже в деревнях: их было около тысячи; все они вступили в переписку и сношения с парижским, признавая себя его филиалами (affiliations).

В этом резко проявились преобладание Парижа и стремление к централизации, присущие «Старому порядку» ; воздействие парижского клуба на провинциальные сыграло большую роль в революционном перевоспитании Франции и значительно содействовало окончательному торжеству принципа централизации в стране. Отделение от якобинцев более умеренных фельянов усилило в Якобинском клубе позиции радикальных элементов. Для дальнейшей его судьбы было очень важно, что в распре между фельянами и якобинцами провинциальные клубы приняли сторону последних. На происходивших в начале сентября г. выборах в Законодательное собрание якобинцы сумели в число 23 депутатов Парижа провести только пять вождей клуба; но влияние его росло, и на ноябрьских выборах в парижский муниципалитет якобинцы одержали верх. После этого Парижская коммуна стала орудием Якобинского клуба.

Самые влиятельные из парижских газет выступали за якобинцев против фельянов. Якобинский клуб основал свой орган под названием «Журналь де деба» (Journal des débats et des décrets) вместо прежней газеты «Journal d. 1. soc. etc.», отошедшей к фельянам. Не ограничиваясь прессой, якобинцы перешли в конце г. к непосредственному воздействию на народ; с этою целью видные члены клуба - Петион, Колло д"Эрбуа и сам Робеспьер - посвятили себя «благородному призванию обучать детей народа конституции», то есть преподавать в народных школах «катехизис конституции ». Более практическое значение имела другая мера - вербовка агентов, которые должны были на площадях или на галереях клуба и Национального собрания заниматься политическим воспитанием взрослых и привлекать их на сторону якобинцев. Этих агентов набирали из военных дезертиров, которые толпами бежали в Париж , а также из рабочих, предварительно посвящённых в идеи якобинцев.

Разногласие между ними и их приверженцами особенно ярко обнаружилось в вопросе об объявлении войны Австрии , за что выступал Бриссо. Личные отношения и соперничество партий ещё более обострились, когда Людовик XVI согласился сформировать министерство из людей, близких к кружку депутатов Жиронды.

Свержение монархии. Радикализация клуба

Восстание 10 августа, приведшее к свержению монархии, останется непонятным тому, кто не знает деятельности Якобинского клуба с 28 июня по 10 августа.

Члены его систематически подчиняли своему непосредственному воздействию три силы, которые они повели на приступ против короля и конституции: федератов, секции и Коммуну. Федераты, то есть добровольцы, прибывшие из департаментов, были подчинены влиянию Якобинского клуба с помощью центрального комитета из их среды, который имел тайные заседания в Якобинском клубе. Этот комитет выбрал из своего состава 5 членов, составивших тайную директорию, и к этим 5 лицам было присоединено 10 Якобинцев. Это был штаб революционного ополчения, созданного для захвата Тюильри. Путем агитации в секциях была создана «повстанческая коммуна», которая в ночь с 9 на 10 августа захватила ратушу и парализовала защиту дворца Национальной гвардией, убив её командира.

По свержении короля Якобинский клуб потребовал немедленно предать его суду. 19 августа внесли предложение заменить прежнее название «Клуба друзей конституции» новым - «Общество якобинцев, друзей свободы и равенства»; большинство отклонило это название, но 21 сентября клуб стал так называться. В то же время было постановлено произвести «чистку» клуба от недостойных, для чего избрали специальную комиссию. В сентябрьских убийствах Якобинский клуб как таковой не принимал непосредственного участия, но в солидарности с ними вождей клуба не может быть сомнения; это подтверждается как содержанием их речей в это время и свидетельством их собратьев по клубу, например Петиона, так и откровенным одобрением убийств членами клуба позже. В дальнейшей деятельности Якобинского клуба господствовал принцип террора. В первый период своей истории «Общество друзей конституции» было политическим клубом, влиявшим на формирование общественного мнения и настроение Национального собрания; во второй оно стало очагом революционной агитации; в третий Якобинский клуб стал полуофициальным учреждением правящей партии, органом и вместе с тем цензором Национального Конвента . Этот результат был достигнут путём долгой борьбы.

Участие в Национальном Конвенте

Роль Якобинского клуба во французской революции

Роль Якобинского клуба во французской революции ещё недостаточно признана, хотя отдельные историки - как апологеты революции, так и критики её - не раз указывали на эту роль. На самом деле влияние этого клуба - один из самых характерных фактов в «эволюции» революционного движения. Если пресса того времени разжигала революционные страсти, то клубы, и во главе их - Якобинский, объединяли и направляли движение. Меткое выражение Герцена о «постановке» революций лучше всего определяет роль Якобинского клуба. Из французских историков Кине, идеализируя революцию, следующим образом подводит итог деятельности Якобинского клуба:

«Идеи революции распространялись тысячами уст и раздавались отовсюду как эхо. Принципы революции, которые оставались бы в книгах мертвой буквой, вдруг озарили тысячелетнюю ночь. Никакая власть не была в состояния бороться с этими клубами. Они навязывали свои мнения трем великим законодательным собраниям, то являясь в их заседания, то своими адресами отдавая им приказы. Мысль, исходившая из Якобинского клуба, в несколько дней облетала Францию и, возвращаясь в Париж, раздавалась в законодательном собрании или конвенте, как безапелляционный плебисцит. В этом, может быть, заключалась самая новая сторона революции.
Провинции, столь молчаливые ещё за два года перед тем, были освещены пламенем, которое зажглось в Париже. Но следствием этого было и то, что достаточно было положить конец электрическому излучению клуба, чтобы все изменилось в несколько месяцев. И тогда восстановилось старое невежество». Рассматривая революцию с противоположной точки зрения, Тэн также выставляет на вид, но в более реальном свете, взаимодействие столичного клуба и его разветвлений, или колоний. Парижский клуб публикует список клубов, печатает их доносы, в силу этого в самой отдаленной деревушке всякий Якобинец чувствует, что поддержан не только клубом, но и всей ассоциацией, охватившей страну и охраняющей своим мощным покровительством самого мелкого из своих приверженцев. Взамен этого всякий местный клуб повинуется паролю, который ему прислан из Парижа. Из центра к периферии, как и обратно, непрерывная переписка поддерживает установившееся согласие. Так сложился громадный политический механизм о тысячах рычагов, действующих за раз под одним общим давлением, а рукоятка, приводящая их в движение, находится в улице Сен-Оноре в руках нескольких дельцов.
Не было машины более действительной, лучше сложенной, чтоб сфабриковать искусственное и ожесточённое мнение, придать ему вид национального и инстинктивного (spontané) порыва, чтоб передать шумному меньшинству права молчаливого большинства и подчинить ему правительство.

В двух последних трудах по революции роль Якобинского клуба стушевана. В объёмистом сочинении Жореса о ней нет речи; Олар, специалист в этом вопросе, издавший сборник документов по истории Якобинского клуба, посвящает ему лишь один параграф и, умаляя его влияние, говорит: «Якобинский клуб следовал в эту эпоху (сент. 1792 г.) за всеми перипетиями общественного мнения и выражал их верно и благоразумно».

Громадное влияние Якобинского клуба на ход революции не подлежит сомнению и может быть доказано отзывами современников. Оно проявлялось в двух направлениях: клуб подготовлял законы для конвента и заставлял его их принимать. В первом отношении можно сослаться на Сен-Жюста, который прямо признает, что ораторы представляли конвенту законопроекты, разработав их предварительно в Якобинском клубе. О способе внушения конвенту якобинских измышлений аббат Грегуар говорит: «Наша тактика была очень проста. По уговору один из нас пользовался удобным случаем, чтобы забросить предложение в одном из заседаний национального собрания. Он знал наперед, что оно встретит одобрение лишь очень малого числа членов собрания, большинство же разразится против него. Но это было не важно. Он требовал, чтобы его предложение было передано в комиссию; наши противники, надеясь его там похоронить, не возражали против этого. Но парижские якобинцы овладевали вопросом. По их циркуляру или под влиянием их газет, вопрос подвергался обсуждению в трёх- или четырёхстах аффилированных клубах (филиалах), и три недели спустя со всех сторон сыпались адресы к собранию, которое принимало значительным большинством проект, им ранее отвергнутый». Ввиду этого для полного освещения роли Якобинского клуба необходимо не только изучение деятельности центрального клуба, но и местных, что гораздо трудней.

Политическое течение

Политическое революционное течение радикального толка - якобинизм - пережило Якобинский клуб и продолжает жить в истории.

См. также

Примечания

Литература

Робеспьер М. Избранные произведения. В 3 т. М. «Наука» (Литературные памятники). 1965
Гладилин А. Евангелие от Робеспьера М. Политиздат (Пламенные революционеры). 1970
Генифе П. Французская революция и Террор // Французский ежегодник 2000: 200 лет Французской революции 1789-1799 гг.: Итоги юбилея. М.: Эдиториал УРСС, 2000.
Захер Я. М. Робеспьер. М. 1925
Левандовский А. Максимилиан Робеспьер М. «Молодая гвардия» (ЖЗЛ). 1959
Лукин Н. М. Максимилиан Робеспьер. В кн.: Лукин Н. М. Избр. труды. т.1 М. 1960
Манфред А. З. Три портрета эпохи Великой французской революции. М. «Мысль»1978.
Манфред А. З. Максимилиан Робеспьер. Споры о Робеспьере. Робеспьер в русской и советской историографии. В кн.: Манфред А. З. Великая французская революция. М. «Наука». 1983
Митрофанов А. А. Образ России в революционной публицистике и периодической печати Франции периода якобинской диктатуры // Россия и Франция: XVIII-ХХ века. / Отв. ред. П. П. Черкасов. Вып. 9. М.: Наука, 2009. С. 69-99.
Молчанов Н. Монтаньяры. М. «Молодая гвардия» (ЖЗЛ). 1989
Левандовский А. П. Робеспьер. Ростов-на-Дону. «Феникс» (След в истории). 1997
// Французский ежегодник, 1970. М., 1972. С. 278-313.
Чудинов А. В. Размышления о скрытых смыслах дискуссии по проблеме якобинской диктатуры (60-е - 80-е годы ХХ в.) // Французский ежегодник 2007. М., 2007. С. 264-274.

(кроме вышеупомянутых газет Якобинского клуба).

В дальнейшем к ним стали присоединяться единомышленники из депутатов от других провинций. В Париже клуб был реорганизован и взял себе название «Общества друзей конституции» (после провозглашения республики якобинцы изменили это название на «Общество друзей свободы и равенства»). Аналогичные клубы стали возникать и в других городах и почти все они устанавливали постоянную переписку с парижским клубом, становясь его филиалами. Членство в клубах оценивается до 500 000 по всей стране. С ноября 1790 якобинцы стали издавать свой печатный орган «Журнал Общества друзей конституции» .

Постепенно влияние клуба росло и из дискуссионного общества клуб стал определять направление развития революции, а после попытки побега Людовика XVI в Варенн , стал одним из революционных органов, влиявших и участвующих в восстаниях 10 августа и 31 мая . После прихода к власти Революционного правительства происходит перерождение клуба в один из административных органов правительства; многие члены клуба становятся функционерами правительства, следуя его политике. «Революция оледенела, все её принципы ослабли, остался лишь красный колпак на головах интриги » - записал Сен-Жюст в это время .

Зарождение

Постепенно к ним стали присоединяться единомышленники из депутатов от других провинций, в том числе Мирабо , Сийес , герцог д"Эгийон , виконт Ноайль , Барнав , Петион , Вольней , аббат Грегуар , братья Шарль и Александр Ламет , адвокат из Арраса Максимилиан Робеспьер . Члены клуба собирались обычно накануне важных заседаний Генеральных штатов и намечали общую линию поведения. Вскоре, однако, стало ясно, что в собрании, где дворяне и духовенство имели представление, равное третьему сословию, даже хорошо организованная партия не может составить большинства. Стало ясно, что необходима поддержка извне собрания, формирование общественного мнения, когда частные лица могли бы обратиться в собрание с петициями, влиять на органы местного самоуправления, поддерживать обсуждение насущных вопросов в прессе .

Якобинский Клуб в Париже

Когда король и Национальное собрание перебрались в Париж, Бретонский клуб распался, но бывшие его члены стали снова собираться сначала в парижском частном доме, потом в нанятом ими помещении в монастыре якобинских монахов (доминиканского ордена) близ манежа, где заседало Национальное собрание . В заседаниях принимали участие и некоторые из монахов; поэтому роялисты прозвали членов клуба в насмешку якобинцами, сами же они приняли наименование «Общества друзей конституции».

Вареннский кризис

Попытка побега короля является одним из наиболее важных событий революции. Внутренне это было очевидным доказательством несовместимости монархии и революционной Франции и уничтожило попытку установить конституционную монархию. Внешне это ускорило приближение военного конфликта с монархической Европой .

Побег изменил ситуацию. К этому времени никто из якобинцев, включая левое крыло - Робеспьер , Петион , Редерер , Бюзо , не придерживался или не выражал республиканских взглядов . Впервые с начала Революции в печати стали открыто обсуждать возможность установления республики. Однако конституционалисты, не желая углублять кризис и ставить под вопрос плоды почти двухлетней работы над Конституцией, взяли короля под защиту и заявили, что он был похищен. Кордельеры призвали горожан провести 17 июля на Марсовом поле сбор подписей под петицией с требованием об отречении короля. Городские власти запретили манифестацию. На Марсово поле прибыли мэр Байи и Лафайет с отрядом национальной гвардии. Национальные гвардейцы открыли огонь, убив несколько десятков человек .

События привели к глубоким разногласиям и расколу Якобинского клуба; умеренная часть, среди которых находилось множество депутатов Законодательного собрания , во главе с Барнавом, Дюпором и Александром Ламетом в большом числе вышли из клуба и основали новый клуб, под названием Клуб фельянов . С ними ушло большинство членов, как и филиалов клуба по всей стране. Около 400 провинциальных клубов приняли сторону фельянов и только около дюжины оставшихся - якобинцев. Робеспьер оставался. Именно в это время Робеспьер становится наиболее известным и влиятельным членом Якобинского Клуба. В последующие несколько месяцев вместе с радикализацией страны, агитацией и разъяснением, многие вернулись. Приер , Грегуар, Барер , Дюбуа-Крансе , Талейран , и Сийес вернулись в конце июля. К сентябрю членство клуба возросло до 800, и скоро около 500 провинциальных клубов запросили аффилиацию (фр. affiliations ) с парижским клубом .

Раскол привёл к сближению якобинцев и других народных движений Парижа, чему способствовали новые демократические лозунги - республиканизма, права всеобщего голосования, отмены рабовладения в колониях. Эти события, раскол и изменение политической ориентации клуба, являлись одним из основных поворотных моментов революции, освящение которых, как пишет Франсуа Фуре , произошло через год с падением монархии и провозглашением республики .

Вторая революция

Жак-Пьер Бриссо

Камиль Демулен

Этьен Клавьер

Жак Никола Бийо-Варенн

В сохранении и даже увеличении влияния клуба в большой мере являлось следствием работы одного из важнейших комитетов клуба - комитета корреспонденции (фр. Comité de Correspondance ), членами которого сейчас являлись Робеспьер, Бриссо, Карра, Демулен, Клавьер, Колло-Дэрбуа, Бийо-Варенн. Будущие монтаньяры, будущие жирондисты, будущие эбертисты и дантонисты - всё будущее революции, временно объединённое. Подготовка к дебатам в ассамблее уже не являлась целью клуба. Публика стала допускаться на заседания с 12 октября 1791 года, с появлением публики увеличилось давление на дебаты клуба со стороны парижских активистов. Клуб стал превращаться в подобие штаба революции .

Влияние якобинцев на Законодательное собрание было относительно небольшим, и именно Якобинский клуб явился трибуной «мессианской» агитации Бриссо и его единомышленников перед объявлением войны Австрии. Именно в клубе в декабре 1791 и январе 1792 Робеспьер произнёс свои знаменитые антивоенные речи. Различия между жирондистами и монтаньярами были довольно размыты. После катастрофического начала войны и радикализации революции, клуб стал объединяющим началом между парижскими секциями и, прибывшими в Париж, революционными федератами в движении за низвержение монархии. Легалистское направление было покинуто раз и навсегда в июле 1792 в поддержку избрания новой ассамблеи, отражавшей новое соотношение сил - Национального Конвента .

Якобинцы не являлись политической партией в современном смысле и поэтому трудно найти какое-либо их централизуещее начало в событиях, ведших к восстанию 10 августа и низвержении короля. Но точно известно участие якобинцев в борьбе за преобладание в парижских секциях, агитация и братание с прибывающими из провинций федератами. Революционный комитет восставшей коммуны включал якобинцев, которые оказались на наиболее важных постах после падения Тюильри и победы восставших. То же самое можно утверждать и о крупнейшем сопернике Якобинского клуба - клубе Кордельеров. Состав революционной Коммуны был увеличен до 288 членов с преобладающим влиянием именно якобинцев. Для Франсуа Фюре вклад клуба являлся тем горнилом (фр. le creuset ), в котором был выкован сам дух революции 10 августа, падения монархии и провозглашения республики .

Для победы якобинизм полностью мобилизовал национальное чувство и стремление к равенству. Национальное единство возродилось после 10 августа вокруг «общества друзей Свободы и Равенства» (фр. Amis de la Liberté et de l’Égalité ), как якобинцы стали себя называть. Парижская Коммуна считала клуб своим союзником. Само название клуба, данное первоначально как насмешка, стало теперь гордым титулом. Добровольцы, уходящие на фронт, считали якобинскую эмблему знаком настоящей гражданственности и патриотизма, перед которой содрогнутся от ужаса все враги революции .

Участие в Национальном Конвенте

Организация клуба

Дата создания и устав

Точно дата открытия клуба в Париже - в декабре 1789-го или январе следующего года - не известна. Устав его был составлен Барнавом и принят клубом 8 февраля 1790 года.

Членство

Когда число членов разрослось, организация клуба значительно усложнилась. Во главе стоял председатель, избиравшийся на месяц; при нём было четыре секретаря, двенадцать инспекторов, и, что особенно характерно для этого клуба, четыре цензора; все эти должностные лица избирались на три месяца: при клубе было образовано пять комитетов, указывающих на то, что самый клуб принял на себя как бы роль политического цензора по отношению к Национальному собранию и Франции - комитеты по представлению (цензуре) членов, по надзору (Surveillance), по администрации, по докладам и по переписке. Сначала заседания происходили три раза в неделю, затем ежедневно; публика стала допускаться на заседания лишь с 12 октября 1791 года, то есть уже при Законодательном собрании .

В это время число членов клуба достигло 1211 (по голосованию в заседании 11 ноября). Ещё раньше (с 20 мая 1791 года) клуб перенёс свои заседания в церковь Якобинского монастыря, которую он нанял по упразднении ордена и конфискации его имущества и в которой заседания происходили до закрытия клуба. Вследствие наплыва не-депутатов изменился состав клуба: он стал органом того общественного слоя, который французы называют la bourgeoisie lettrée («интеллигенция»); большинство состояло из адвокатов, врачей, учителей, учёных, литераторов, живописцев, к которым примыкали и лица из купечества.

Некоторые из его членов носили известные имена: врач Кабанис , учёный Ласепед , литератор Мари-Жозеф Шенье , Шодерло де Лакло , живописцы Давид и Карл Верне , Лагарп , Фабр д"Эглантин , Мерсье . Хотя с большим наплывом членов умственный уровень и образование прибывающих понижались, однако парижский Якобинский клуб до конца сохранил две первоначальных черты: докторальность и некоторую внимание к образовательному цензу. Это выразилось в антагонизме по отношению к клубу Кордельеров , куда принимались люди даже безграмотные, а также в том, что самое вступление в Якобинский клуб обусловливалось довольно высоким членским взносом (24 ливра ежегодно, а при вступлении ещё 12 ливров).

Газета

политический клуб в период Великой французской революции. Его предшественником был Бретонский клуб, созданный в июне 1789 в Версале группой депутатов Генеральных штатов от третьего сословия Бретани; вскоре в него вошли многие депутаты от третьего сословия др. провинций и некоторые депутаты от дворянства (обуржуазившихся дворян-либералов). После переезда в окт. 1789 в Париж Бретонский клуб был преобразован в "Общество друзей конституции", его стали называть якобинским клубом по месту заседаний - в зале бывшей библиотеки монахов-якобинцев (как называли во Франции членов доминиканского ордена). Доступ в клуб был открыт не только депутатам Учредительного собрания. В него входили наиболее крупные политические деятели, члены законодательных и правительственных учреждений. Он имел широкую сеть филиалов в провинции. Политическая ориентация клуба и его состав демократизировались по мере развития революции по восходящей линии. Первоначально клуб объединял всех противников феодального абсолютистского строя, но преобладающее влияние в нем принадлежало монархистам-конституционалистам, представителям умеренной крупной буржуазии и либерального дворянства. Весной 1790 наиболее консервативные члены клуба (Э. Ж. Сьейес, О. Г. Мирабо, М. Ж. Лафайет и др.) выделились в узкое по составу "Общество 1789", формально сохраняя членство и в клубе. Первый раскол Я. к. произошел 16 июля 1791 во время острого политического кризиса в стране. Вышедшие из клуба монархисты-конституционалисты основали Клуб фелъянов. Преобладающим в якобинском клубе стало более радикальное буржуазное течение - сторонники Ж. П. Бриссо (будущие жирондисты). После свержения монархии 10 авг. 1792 внутри якобинского клуба интенсивно шло размежевание между жирондистами, стремившимися затормозить дальнейшее развитие революции, и якобинцами (М. Робеспьер и др.). В окт. 1792 произошел второй раскол клуба - был исключен Бриссо, после чего его оставили и др. жирондисты. С этого времени у руководства клуба находились буржуазно революционные демократы. В период якобинской диктатуры клуб был важнейшим центром выработки политической линии правительства; в период обострения борьбы различных течений в среде якобинцев оставался опорой робеспьеристов. После термидорианского переворота (27/28 июля 1794) был закрыт декретом Конвента от 12 нояб. 1794.

политич. клуб периода Французской буржуазной революции конца 18 века. Его предшественником был Бретонский клуб, созданный в июне 1789 в Версале группой депутатов Ген. штатов от третьего сословия Бретани; вскоре в него вошли многие депутаты от третьего сословия др. провинций и нек-рые депутаты от дворянства (обуржуазившихся дворян-либералов). С переездом Учредит. собрания из Версаля в Париж (окт. 1789) туда же переехал и Бретонский клуб, к-рый был преобразован в "Общество друзей конституции". Этот клуб обосновался в зале бывшей библиотеки доминиканцев, к-рых во Франции называли якобинцами (jacobins), и поэтому был прозван (сначала лишь в разговорной речи, прессе, а затем и в офиц. выступлениях) Я. к. В отличие от Бретонского клуба, в Я. к. принимались не только депутаты Учредит. собрания; однако относительно высокие членские взносы отгораживали его от наиболее демократич. элементов. Я. к. имел широкую сеть филиалов в провинции: в июне 1790 у него было ок. 100 филиалов (в Лилле, Аррасе, Вердене и др.), а в июне 1791 - 406 филиалов. В развитии революции Я. к. играл большую политич. роль; в его состав входили наиболее крупные политич. деятели, члены законодат. и правительств. учреждений. Политич. ориентация клуба и его состав менялись, демократизируясь по мере развития революции по восходящей линии; борьба течений в Я. к. отражала динамику политич. борьбы и взаимоотношений социальных сил в ходе революции в целом. Первоначально Я. к. объединял всех противников феод.- абсолютистского строя - от герцога Эгийона, О. Г. Мирабо до М. Робеспьера, но преобладающее влияние в нем принадлежало монархистам- конституционалистам, представителям умеренной крупной буржуазии и либерального дворянства. Весной 1790 наиболее консервативные члены Я. к. (Э. Ж. Сьейес, Мирабо, М. Ж. Лафайет, Ж. С. Байи, И. Р. Ле Шапелье и др.) выделились в узкое по составу, замкнутое "Общество 1789", формально оставаясь в составе Я. к. 16 июля 1791 во время острого политич. кризиса, связанного с Вареннским бегством, произошел первый раскол Я. к. Вышедшие из Я. к. монархисты-конституционалисты основали Клуб фельянов, в к-рый вошло большинство членов "Общества 1789"; возглавили этот клуб А. П. Барнав, А. Т. Ламет, А. Дюпор (бывшие видные члены Я. к.). Преобладание в Я. к. перешло к более радикальному бурж. течению - сторонникам Ж. П. Бриссо (будущим жирондистам, представлявшим преим. торг.-пром. и земледельч. буржуазию). С обострением клас. борьбы в стране и углублением революции усиливалась борьба и внутри Я. к.; после свержения монархии 10 авг. 1792 в лоне Я. к. интенсивно шло размежевание между жирондистами, стремившимися затормозить дальнейшее развитие революции, и якобинцами (М. Робеспьер и др.), в окт. 1792 произошел второй раскол Я. к. - был исключен Бриссо, после чего Я. к. оставили и др. жирондисты. С этого времени у руководства Я. к. находились бурж. революц. демократы. В период якобинской диктатуры Я. к. был важнейшим центром выработки политич. линии якобинской власти. На заседаниях парижского Я. к. обсуждались все важнейшие вопросы внутр. и внеш. политики, предварительно рассматривались законопроекты, выносимые на рассмотрение Конвента. Филиалы Я. к. в провинции ("народные общества"), состав к-рых к этому времени в значит. мере обновился за счет демократич. слоев населения, играли большую роль в осуществлении революц. мер на местах (в чистке местных органов власти, в решении прод. вопроса, в организации воен. снабжения и др.). Декрет Конвента от 13 сент. 1793 и циркуляры Комитета обществ. спасения от 13 нояб. 1793 и 4 февр. 1794 специально поощряли активность "народных обществ" в этом направлении. С осени 1793 Я. к. стал ареной острой борьбы различных течений среди якобинцев. Дантонисты ("снисходительные"), связанные с выросшей во время революции новой буржуазией, выступали за ослабление режима революц.-демократич. диктатуры. "Крайние" (левые) якобинцы, отражая стремления нар. масс, добивались дальнейшего вмешательства в экономич. жизнь в интересах бедноты, усиления революц. террора (сторонниками крайнего терроризма были Эбер и его единомышленники - эбертисты). До термидорианского переворота (27/28 июля 1794) Я. к. оставался опорой робеспьеристов. Во время термидорианской реакции Я. к. был разгромлен бандами "золотой молодежи" и закрыт декретом Конвента от 12 нояб. 1794. В последующие годы делались попытки восстановить в той или иной форме организации Я. к., напр. в авг. 1799 в Париже. Источн.: La soci?t? des jacobins. Recueil de documents pour l´histoire du Club des Jacobins de Paris, r?d. par F. A. Aulard, t. 1-6, P., 1889-97. Лит.: Моносов С., Очерки по истории Якобинского клуба, 2 изд., X., 1928; Cardenal L., La province pendant la R?volution. Histoire des clubs jacobins (1789-1795), P., 1929; Brinton C., The jacobins, N. - Y., 1930; Woloch I., Jacobin legacy, Princeton, 1970. A. В. Адо. Москва.

План
Введение
1 Возникновение термина
2 Якобинский клуб
2.1 Отпадение фельянов
2.2 Отпадение жирондистов
2.3 Свержение монархии. Радикализация клуба

3 Национальный Конвент
3.1 Диктатура якобинцев и террор

4 9 термидора. Агония клуба
5 Роспуск клуба
6 Роль Якобинского клуба во французской революции
7 Якобинцы как политический и психологический тип

9 Сочинения

11 Художественная литература

Введение

Якоби́нцы (фр. jacobins) - участники политического клуба эпохи Великой французской революции, установившие свою диктатуру в 1793-1794 годах. Сформировались в июне 1789 на базе бретонской фракции депутатов Национального собрания. Получили своё название от клуба, находившегося в доминиканском монастыре святого Якова. В число якобинцев входили прежде всего члены революционного Якобинского клуба в Париже, а также члены провинциальных клубов, тесно связанных с основным клубом.

Партия якобинцев включала правое крыло, лидером которого был Дантон, центр, возглавляемый Робеспьером, и левое крыло, во главе с Маратом (а после его смерти Эбером и Шометтом).

Якобинцы (преимущественно сторонники Робеспьера) участвовали в Конвенте, а 2 июня 1793 года совершили государственный переворот, свергнув жирондистов. Их диктатура продлилась до переворота 27 июля 1794 года, в результате которого Робеспьер был казнён.

Во время своего правления якобинцы провели ряд радикальных реформ и развернули массовый террор.

1. Возникновение термина

До 1791 года члены клуба были сторонниками конституционной монархии. К 1793 году якобинцы стали наиболее влиятельной силой в Конвенте, выступали за единство страны, укрепление национальной обороны перед лицом контрреволюции, жёсткий внутренний террор. Во второй половине 1793 года установилась диктатура якобинцев во главе с Робеспьером. После переворота 9 термидора и гибели вождей якобинцев клуб был закрыт (ноябрь 1794 года).

Начиная с XIX века термин «якобинцы» употребляется не только для обозначения исторических членов Якобинского клуба и их союзников, но также как название определённого радикального политико-психологического типа.

2. Якобинский клуб

Якобинский клуб имел громадное влияние на ход Французской революции 1789 г. Не без основания было сказано, что революция росла и развивалась, падала и исчезла в связи с судьбой этого клуба. Колыбелью Якобинского клуба был Бретонский клуб, то есть совещания, устроенные несколькими депутатами третьего сословия Бретани по прибытии их в Версаль на Генеральные штаты ещё до открытия их.

Инициатива этих совещаний приписывается д’Эннебону и де Понтиви, принадлежавшим к числу наиболее радикальных депутатов своей провинции. Вскоре в этих совещаниях приняли участие депутаты бретонского духовенства и депутаты других провинций, державшиеся разных направлений. Тут были Сийес и Мирабо, герцог д"Эгийон и Робеспьер, аббат Грегуар, Барнав и Петион. Влияние этой частной организации дало себя сильно почувствовать в критические дни 17 и 23 июня.

Когда король и Национальное собрание перебрались в Париж, Бретонский клуб распался, но бывшие его члены стали снова собираться сначала в частном доме, потом в нанятом ими помещении в монастыре якобинских монахов (доминиканского ордена) близ манежа, где заседало Национальное собрание. В заседаниях принимали участие и некоторые из монахов; поэтому роялисты прозвали членов клуба в насмешку якобинцами, сами же они приняли наименование Общества друзей конституции.

Жан-Поль Марат

На самом деле политическим идеалом тогдашнего якобинского клуба была конституционная монархия, как её понимало большинство Национального собрания. Они называли себя монархистами и признавали своим девизом закон. С точностью дата открытия клуба в Париже - в декабре 1789-го или январе следующего года - неизвестна. Устав его был составлен Барнавом и принят клубом 8 февраля 1790 г. Неизвестно (так как сначала не велись протоколы заседаний), когда стали принимать в число членов посторонних, то есть не-депутатов.

Сен-Жюст, Луи Антуан

Фабр д’Эглантин

Некоторые из его членов носили известные имена: врач Кабанис, учёный Ласепед, литератор Мари-Жозеф Шенье, Шодерло де Лакло, живописцы Давид и Карл Верне, Лагарп, Фабр д"Эглантин, Мерсье. Хотя с большим наплывом членов умственный уровень и образование прибывающих понижались, однако парижский Якобинский клуб до конца сохранил две первоначальных черты: докторальность и некоторую чопорность по отношению к образовательному цензу. Это выразилось в антагонизме по отношению к клубу Кордельеров, куда принимались люди без образования, даже безграмотные, а также в том, что самое вступление в Якобинский клуб обусловливалось довольно высоким членским взносом (24 ливра ежегодно, а при вступлении ещё 12 ливров).

Жорж Кутон

Впоследствии при Якобинском клубе было организовано особое отделение под названием «братское общество для политического воспитания народа», куда допускались и женщины; но это не изменило общего характера клуба. Клуб обзавелся собственной газетой; редактирование её было поручено Шодерло де Лакло, близкому к герцогу Орлеанскому; самую газету стали называть «Монитёром» орлеанизма. В этом обнаружилась известная оппозиция по отношению к Людовику XVI; тем не менее Якобинский клуб сохранял верность провозглашённому в его названии политическому принципу.

2.1. Отпадение фельянов

С этого пути его не сбило бегство короля и его задержание в Варенне. Вызванные этими событиями столкновения вызвали, однако, раскол между членами клуба; более умеренные из них во главе с Барнавом, Дюпором и Александром Ламетом в большом числе вышли из клуба и основали новый, под названием Клуб фельянов. Приверженцы этого направления составили потом правое крыло в Законодательном собрании. Между тем по образцу парижского Якобинского клуба стали возникать подобные клубы в других городах и даже в деревнях: их было около тысячи; все они вступили в переписку и сношения с парижским, признавая себя его филиалами (affiliations).

В этом резко проявились преобладание Парижа и стремление к централизации, присущие «Старому порядку»; воздействие парижского клуба на провинциальные сыграло большую роль в революционном перевоспитании Франции и значительно содействовало окончательному торжеству принципа централизации в стране. Отделение от якобинцев более умеренных фельянов усилило в Якобинском клубе позиции радикальных элементов. Для дальнейшей его судьбы было очень важно, что в распре между фельянами и якобинцами провинциальные клубы приняли сторону последних. На происходивших в начале сентября 1791 г. выборах в Законодательное собрание якобинцы сумели в число 23 депутатов Парижа провести только пять вождей клуба; но влияние его росло, и на ноябрьских выборах в парижский муниципалитет якобинцы одержали верх. После этого Парижская коммуна стала орудием Якобинского клуба.

Самые влиятельные из парижских газет выступали за якобинцев против фельянов. Якобинский клуб основал свой орган под названием «Журналь де деба» (Journal des débats et des décrets) вместо прежней газеты «Journal d. 1. soc. etc.», отошедшей к фельянам. Не ограничиваясь прессой, якобинцы перешли в конце 1791 г. к непосредственному воздействию на народ; с этою целью видные члены клуба - Петион, Колло д"Эрбуа и сам Робеспьер - посвятили себя «благородному призванию обучать детей народа конституции», то есть преподавать в народных школах «катехизис конституции». Более практическое значение имела другая мера - вербовка агентов, которые должны были на площадях или на галереях клуба и Национального собрания заниматься политическим воспитанием взрослых и привлекать их на сторону якобинцев. Этих агентов набирали из военных дезертиров, которые толпами бежали в Париж, а также из рабочих, предварительно посвящённых в идеи якобинцев.

В начале 1792 г. таких агентов было около 750; они состояли под началом бывшего офицера, получавшего приказания от тайного комитета Якобинского клуба. Агенты получали по 5 ливров в день, но вследствие большого наплыва жалованье снизилось до 20 су. Большое влияние в якобинском духе оказывало посещение галерей Якобинского клуба, открытых для публики, где могло поместиться до полутора тысяч человек; места занимали с двух часов дня, хотя заседания начинались только в шесть вечера. Клубные ораторы старались держать публику в постоянном возбуждении. Ещё более важным средством для приобретения влияния был захват галерей в Законодательном собрании через агентов и руководимую ими толпу; этим путём Якобинский клуб мог непосредственно воздействовать на ораторов Законодательного собрания и на голосование. Всё это стоило очень дорого и не покрывалось членскими взносами; но Якобинский клуб пользовался крупными субсидиями герцога Орлеанского или обращался к «патриотизму» своих состоятельных членов; один из таких сборов доставил 750000 ливров.